За все надо платить (СИ) - Страница 155

155

Набутов подъехал к больнице вместе с Марусей. Дочку не с кем было оставить, Степанова взяла небольшой отпуск. Всю дорогу Маруся расспрашивала его об Ангелине. Что она любит, какой она была, не подозревая, что каждое слово причиняет отцу боль.

Припарковавшись на свободном месте больничной стоянки, Набутов с дочкой вышел из автомобиля. Маруся держала в одной руке альбом с рисунками, которые она решила подарить сестре. Виктор нес цветы и пакет с гостинцами: фрукты и сладости. В голове мужчины билась лишь одна мысль: захочет ли разговаривать с ними Геля, если увидит, что отец пришел не один? Не прогонит ли? Набутов не решился позвонить Геле и попросить о встрече, заранее был уверен, что дочь откажет.

Гелю они увидели в коридоре, девушка возвращалась с перевязки. Маруся бросилась к старшей сестре:

— Ангел, привет! А мы с папой пришли навестить тебя.

Ангелина машинально обняла девочку в ответ, которая так искренне радовалась встрече, и бросила на Набутова укоряющий взгляд. Виктор виновато улыбнулся и протянул девушке пакет и цветы.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила его девушка и обратилась к девочке. — Пойдем со мной, поставим цветы и пакет в палате.

Маруся доверчиво вложила ладонь в руку сестры и, обернувшись к отцу, широко улыбнулась.

— Мы скоро вернемся.

Набутов прислонился к стенке, почему-то у него закружилась голова. Две его самые любимые девочки на свете — теперь вместе. Маруся тянется к Геле, а та не отталкивает девочку, хотя могла бы. Анна бы так и поступила, но вот Ангелина совсем другая. В ней столько благородства, унаследованного ею от Лианы, гены бывшей жены победили.

Мужчина опустил голову, вцепившись руками в волосы. Как у него болело в груди, тянущая боль не давала дышать. И как ему с этим жить, он не знал.

Ангелина достала из пакета коробку конфет, открыла её и угостила Людмилу и других соседок по палате. Маруся отказалась от сладкого.

— А мне нельзя, у меня зуб болит, — девочка открыла рот и указала на последний зуб с правой стороны. — Надо к врачу идти, — пояснила она.

Ангелина поневоле улыбнулась, девочка очаровывала её все больше и больше.

— А почему не идёшь?

— Боюсь, — доверительно сообщила Маруся и поманила сестру пальцем к себе, — говорят это больно! — поморщилась девочка.

Соболевская поставила коробку на тумбочку и села рядом с Марусей.

— Кто же сказал тебе такое? — спросила девушка, собирая светлые волосы Маруси. — У тебя с собой резиночка есть?

— Есть, — протянула резинку Маруся и продолжила говорить. — Мой друг Стас ходил к зубному, — и, видя недоумение на лице сестры, добавила. — Он был у зубного врача и даже плакал там, представляешь? — взмахнула руками Маруся.

— Представляю, — хмыкнула Геля, заплетая сестре волосы во французскую косу. — Но он немного преувеличивает, это не так больно, как кажется.

— Да? — повернула Маруся голову к Геле. — А ты со мной не сходишь? — спросила девочка, не сводя глаз с лица сестры.

Ангелина замерзла: открытость Маруси подкупала её, не давая отстраниться от девочки, но все же столь близкое общение она не планировала.

— Ангел, — дернула девушку за руку Маруся, — так ты пойдешь со мной?

— Пойду, — согласилась. Геля.

— Спасибо, — широко улыбнулась девочка. — Смотри, что я тебе принесла. — Маруся протянула альбом Ангелине.

Соболевская открыла его и ахнула, внутри были рисунки: пейзажи, портреты, натюрморты. Все было так точно передано, что говорило о таланте юной художницы. Геля и сама любила рисовать в детстве, а потом забросила, увлекшись фотографией. Искусство у сестер Соболевских было в крови.

— Как же здоров ты рисуешь, — восхищалась работами сестры Геля.

Маруся прижалась к девушке.

— А я видела твои работы. — Глухо сказала девочка.

— Где? — удивилась Соболевская. Она давно не рисовала.

— У папы в сейфе хранятся альбомы с твоими рисунками и фотографиями. — Объяснила Маруся потрясенной Ангелине. — Мы с папой часто их рассматриваем.

Набутов хранит её работы??? Где он их взял и зачем спрятал в сейф? Они не представляют никакой ценности. Или для него все же представляют? Отбросив эти мысли, и не желая думать об этом, Геля закрыла альбом.

— Можно я оставлю его у себя?

— Конечно, — Маруся смешно сморщила носик: — это же мой подарок тебе. От чистого сердца. — Девочка протянула руки к сестре. — Ну, обними же меня, Ангел.

Соболевская едва справилась с собой, чтобы не дать слезам пролиться. Господи, что с ней вообще происходит? В горле образовался какой-то ком, слезы постоянно подступают к глазам. А Маруся своей искренностью напоминает её саму в детстве. Нет, такого не может быть!

— Пойдем к папе? — предложила девочка и слезла с кровати, направившись к двери. — Он, наверное, заскучал там.

— Идём, — Ангелина вышла следом за девочкой, которая повисла на шее Набутова.

— Пап, а Геля меня заплела, — хвасталась Маруся, крутя головой, давая отцу со всех сторон осмотреть прическу. — А ещё ей понравились мои рисунки, — болтала девочка, — и я рассказала о работах Гели в твоем сейфе.

Набутов встретился глазами со старшей дочерью и растерянно улыбнулся. Ангелина прямо смотрела на него, и в её глазах впервые он не видел злости и обиды. Мужчина даже удивленно моргнул, не верилось, что дочь смотрит на него по-другому. И ему это не показалось! Может, сейчас и поговорить с дочерью?

— У меня к тебе дело, — сказал Набутов и тут же увидел, как в глазах Гели появился холод и отчуждение.

155