За все надо платить (СИ) - Страница 190

190

От бессилия Геля несколько раз ударилась лбом о колени, только смысла в этом не было, назад жизнь не отмотаешь, чтобы исправить некоторые моменты. Вот что ей делать дальше? Можно попробовать бежать… «Можно было бы», — поправила себя девушка, если бы с ней не было Маруси. А оставить девочку с этими извергами она не может. Они же настоящие отморозки и могут сделать с ребенком что угодно. Так что придется смириться и постараться обезопасить сестру от этих людей. Знать бы, что им конкретно нужно, было бы гораздо легче. Скорее всего деньги. Набутов заплатит за младшую дочь, в этом Геля нисколько не сомневалась. За Гелю он и гроша ломанного не даст, это тоже было ясно, как и то, что солнце каждый день встает. А вот отчим и муж сделают все, чтобы освободить её. Значит, нужно набраться терпения и ждать…

Вот только как ждать, если каждый шорох пугает, парализуя волю и мысли. Ветер за стенами склада воет как-то по-особенному жутко. Как в фильмах ужасов, когда страх проникает в тебя с каждым глотком воздуха. Отчаянно пугает неизвестность. Что им ждать утром?

Какой-то шорох и писк отвлекли Ангелину. Девушка замерла, вслушиваясь и пытаясь понять, что это было. Вот писк раздался совсем рядом. Неужели здесь водятся крысы? Ангелина сорвалась и бросилась к спальному месту Маруси. Больше всего на свете Геля боялась крыс. Этих серых, противных грызунов с длинным хвостом, цепкими лапами и острыми зубами. Ангелина зажгла дампу, решив, что свет не позволит крысам приблизиться к пленницам близко.

Запрыгнув на ящики с ногами, Геля обхватила себя руками за плечи. Её трясло в ознобе. От страха и холода, который давно уже проник под одежду, и, казалось, заморозил все тело. Только бы не проснулась Маруся и не увидела сестру в таком плачевном состоянии. Ангелина допускала, что выглядит сейчас не лучшим образом — следы побоев на лице, бледность, приходящая вместе со страхом, растрепанные волосы, которые невозможно расчесать. Все что могла сделать Геля, это заплести косу, предварительно распутав пряди волос пальцами. Противный писк раздался снова, и девушка поежилась: быстрей бы настало утро!

Виктор проснулся от кошмара, в котором ему пришлось хоронить своих детей. Два гроба стояли в гостиной коттеджа: взрослый и детский. А в них лежали бледные Ангелина и Маруся, со сложенными на груди руками. Спокойные и умиротворенные, больше их ничего не волновало. Во сне Виктор сильно кричал, пока не охрип, его голос сорвался, горло перехватывало, слезы бежали по щетинистым щекам.

Набутов очнулся, и как помешанный шептал:

— Нет, только не это! Этого не должно произойти! Пусть они живут! Господи, помоги им! Не мне, моим девочкам нужна помощь.

Ольгу разбудили невнятные бормотания любовника, и она потянулась к выключателю, щелкнула им, и в комнате появился свет.

— Витя, что случилось? — безумные глаза Набутова напугали девушку.

Виктор не реагировал на присутствие Ольги и продолжал что-то шептать.

— Витя, — тормошила Куликова Набутова, — очнись!

— А? — мужчина перевел взгляд на девушку, которая с беспокойством смотрела на него. Осмысленное выражение вновь вернулось на лицо мужчины. — Кошмар приснился, — неохотно признался Набутов.

— Это же просто сон, — Ольга прижала к себе голову Виктора. — Нужно рассказать о нем и тогда ничего не сбудется.

— Не хочу говорить об этом. — Виктор отстранил Ольгу и поднялся с дивана. — Поеду домой, дел много.

— Хорошо. — Ольга ушла на кухню, чтобы приготовить завтрак.

Пока Набутов проводил себя в порядок, Куликова поджарила яичницу с беконом и поставила на стол кофе и тосты. Быстро позавтракав, Виктор покинул квартиру любовницы и отправился домой.

Ангелина очнулась от прикосновений Маруси, сестра сидела рядом и гладила е по голове.

— Доброе утро, — хрипло сказала Соболевская.

— Привет, — не улыбаясь, ответила девочка. — У тебя голова не болит? — с беспокойством спросила Маруся.

— Совсем чуть-чуть, — Ангелина обманула сестру, голова болела сильно, к этому добавилась тошнота и резь в глаза. Но зачем лишний раз волновать Марусю понапрасну. — Ты давно проснулась? — Геля слезла на пол, подала сестре салфетки и воду, а потом стала приводить себя в порядок.

— Только что, — Маруся сосредоточилась на умывании.

Всё сделав, сестры забрались на ящики.

— Я хочу кушать, — с грустью призналась Маруся. Ей очень хотелось домой, к папе.

— Я знаю, от вчерашнего ужина кое-что осталось, но не уверена, что это стоит есть. — Самой Геле завтракать не хотелось, тошнота так и не прошла. — Придется потерпеть, солнышко.

— Ясно, — приуныла девочка. — Я потерплю. — Храбрилась Маруся.

— Давай договоримся вот о чем. — Поморщившись, Соболевская потерла виски пальцами. — Когда придут похитители, ты будешь сидеть тихо. Чтобы они не говорили и не делали.

— Но как же… — Возразила девочка, но под строгим взглядом Гели сдалась, — хорошо.

— Ты должна меня слушаться. — Геля села прямо, делая гимнастику для шеи. — Не хочу, чтобы ты пострадала.

— А если они снова будут тебя бить? — в глазах девочки появился страх и такое знакомое Геле упрямство. Фамильная черта, черт возьми!

— Все равно ты должна оставаться на месте. — Ангелина хотела, чтобы Маруся поняла её и не рисковала собой. Что в головах у преступников, как они поведут себя в той или иной ситуации — она не могла предугадать. — Поняла меня?

— Да, — вздохнула Маруся, но из глаз упрямство никуда не делось. Она послушается сестру, но если преступники снова станут бить Гелю, Маруся не останется в стороне. Как бы ни было страшно!

190