За все надо платить (СИ) - Страница 95

Лиане было больно. И физически, и душевно. Она с трудом дышала, каждое откровение Бровкиной убивало её. Неужели она была настолько глупой и наивной, что совсем не понимала мужа? Виктор высказался вчера предельно откровенно, ему нужна была страсть. А о какой страсти можно говорить, если ты с человеком двадцать лет вместе? Вся страсть уже давно утихла, превратившись из шторма, сметающего всё на своё пути, в штиль, когда на воде лишь время от времени возникает рябь. Близость между ними была, но это давно уже не напоминало всепоглощающую страсть первых лет. До появления Анны в жизни Виктора, супруг не жаловался, что ему чего-то не хватает. Да и невозможно думать, что интимная жизнь супругов всегда будет такой бурной, как в первые годы. Да так у всех пар бывает, неужели для подпитки чувств мужчинам необходима другая женщина? Которая даст новые эмоции, ощущения, возродит страсть? А как же жёны, разве им ничего не надо? Лиана тоже не всегда была довольна мужем. Виктор не был человеком без недостатков. Однако Лиана не бежала за утешением к другому мужчине. Ей никто не был нужен, кроме Виктора, а вот ему для счастья жены было мало. Понадобилась молодая, наглая и вульгарная секретарша, которая сейчас с садистким удовольствием посвящает беременную жену любовника в подробности их связи. Как ей жить теперь после этих откровений? Перед глазами вставали картины: Виктор и его секретарша, рычащие, безумно ласкающие друг друга. Как грязно и мерзко! Она беззвучно плакала, не в силах успокоиться. Да и кто смог бы после таких грязных откровений?

Лиана судорожно вздохнула. Каждое движение давалось ей с болью. Казалось, что она оказалась на пути катка, укладывающего асфальт на дорогах. Вчера своими оскорблениями и унижением её растоптал муж. Сегодня все это превосходно довершила его любовница.

Бровкина стояла над Лианой и видела неестественную бледность лица женщины. Значит, все правильно — все те слова, которые с таким удовольствием выплевывала Анна, до Лианы дошли и были восприняты ею именно так, как и предполагалось. «Надеюсь», — думала Анна, — «после всего того, что она тут наговорила, у Лианы больше никогда не возникнет желания общаться с Виктором».

— Что же вы молчите? Сказать нечего? — Анна хотела убедиться, что её словами Лиана окончательно раздавлена.

— Что вы хотите от меня услышать? — ответила Бровкиной Лиана. Низ живота свело судорогой, и женщина не могла пошевелиться, хотелось только одного — забиться куда-нибудь и скрыться с глаз Анны. Господи, чем она заслужила всё это?

— Лиана Германовна, надеюсь, мы с вами поняли друг друга. Виктор любит меня…

Ангелина послушалась маму и осталась стоять в коридоре. Голос Бровкиной звучал то глухо, когда она понижала голос и Геля не слышала, что же секретарша говорит маме, то громко, когда Анна повышала тон. Девушка сжимала кулаки, но взгляд мамы запрещал Геле заходить в палату. Лиана ясно дала понять, что этот разговор касается только её и Анны, но Геля была не согласна с решением мамы. Ведь ей плохо, Геля видела, как хрипло дышит мама, как её пальцы комкают одеяло. Нет, ей требуется помощь! Геля бросилась на поиск врача, а с Бровкиной она разберётся позже.

— Я поняла вас, не нужно повторять. — Лиана накрыла рукой живот, мысленно уговаривая малыша потерпеть, скоро эта ужасная женщина уйдёт и оставит их в покое. Но боль не утихала. — Вы высказались предельно ясно об отношениях с моим мужем. — Губы женщины скривились.

Аня с насмешкой парировала.

— Мне нужно, чтобы вы уяснили одно: Виктор к вам не вернётся.

— Его никто обратно и не примет, — ответила Лиана и вскрикнула от судорог, пробегавших по телу. Между ног стало мокро. ЧТО это?

— О, какие мы гордые, — иронизировала Бровкина. Эта дура думает, что Аня поверит этим жалким лепетаниям брошенной женщины?

— Уйдите, Анна, я больше не желаю вас видеть! — сказала Лиана, слушать Бровкину она больше не хотела.

— Я уйду, но вы помните, Виктор МОЙ и вскоре мы будем растить нашего ребёнка вместе. — Задрав нос, Аня оглядела брезгливым взглядом Лиану и схватила сумку со стула.

— Бог в помощь, — не удержалась Лиана. Когда же эта женщина покинет палату?

— Идиотка, — огрызнулась Анна. — Не стоило со мной так говорить. Я сделаю ВСЁ, чтобы вам плохо жилось, слышите?

В палату ворвались врачи и медсестры.

— Посторонним покинуть палату!

Бровкина одарила всех злым взглядом и вышла.

Лиану увезли в операционную. Ангелине ничего не объяснили, и девушка осталась одна. Изнутри девушку разъедала ненависть. К отцу и его шлюхе. За всё, что они натворили, хотелось уничтожить обоих. Они не достойны жить после тех унижений, которым подвергли маму. Разве Геля когда-нибудь могла подумать о том, что в их жизни может произойти подобное? Нет, и в страшном сне не могло такое привидеться. Господи, пусть с мамой и малышом всё будет в порядке! «Спаси и сохрани их!», — молилась про себя Ангелина. После тревожных взглядов врачей, она опасалась самого худшего. Девушка ругала себя за то, что послушалась маму и осталась стоять в коридоре, вместо того, чтобы ворваться в плату и вытолкать взашей эту дрянь!

В операционной, куда доставили Лиану, царило страшное волнение. Врачи, привыкшие спасать жизнь пациентам, пытались сделать всё возможное, чтобы и мать и ребёнок не пострадали, но проведя нужные обследования, стало ясно, что плацента отошла на треть, открылось кровотечение, что, несомненно, грозило гибелью ребёнка в утробе матери. Для предотвращения гибели плода от прогрессирующей гипоксии решено было провести кесарево сечение. При сроке семь с половиной месяцев шанс выжить у малыша был.